"Печенкой чувствую: фуфло..."

"Роковая опечатка" Леонида Зорина на афише Театре имени Моссовета

Театр Моссовета - в высшей степени цивилизованный очаг культуры. Иначе я бы, наверное, не рискнула обсуждать их "Очепятку" вслух. Себе дороже. Обидятся, рассорятся, приглашать перестанут, надо будет билеты покупать, в темных очках на премьеры пробираться... Большинство столичных трупп (два "п") предпочитает, чтобы о них высказывались, как о трупах (с одним "п"), - либо хорошо, либо ничего. Но "Моссовет" по уровню толерантности вполне может составить конкуренцию чеховскому МХАТу. Вообще - интересный театр. Смелый. Я бы даже сказала, отчаянный.

Безумству храбрых поем мы песню, однако, колеблясь между храбростью и безумием, все-таки склоняемся к последнему. Это как диалог зрительниц, подслушанный мною в антракте: "Тебе нравится? - Кошмар!.. - Да? А по-моему, смешно..." Первый акт действительно давал пищу для сомнений. Казалось, что местами "Опечатка" забавна, а местами до комизма глупа. В целом как раз и получается - смешно. Второй акт рассеял иллюзии. Забавного все меньше, глупостей все больше. Настоящий кошмар. Или, цитируя автора: "Печенкой чувствую - фуфло"...

Кстати, о цитатах. В "Моссовете" шли, кажется, две пьесы Леонида Зорина - "Цитата" и "Царская охота". Третий опыт сотрудничества с известным советским драматургом смело может претендовать на титул "провал сезона". Есть что-то мистическое в том, что "Роковая опечатка" (то есть по смыслу - роковая ошибка) именно таковой для "Моссовета" и оказалась. Не знаю, как надо любить Зорина, чтобы в здравом уме и твердой памяти принять к постановке подобный шедевр.

Изначально "Опечатка" была комедией в стихах. Такое "Горе без ума". Театр решил осовременить жанр и переложил стихи на музыку, востребовав едва ли не полностью все мелодическое наследие человечества. В ход пошли оперы, балеты, романсы, оперетты (стихоплетство - штука заразительная), песни народностей, советская, постсоветская и мировая эстрада, джаз, рок, рэп, Владимир Высоцкий и хитовая ария Квазимодо из мюзикла "Нотр-Дам де Пари"... Проделана - без шуток - работа адова, поскольку музыкальная тема меняется в среднем каждые две минуты, и то и дело выходит, как у Окуджавы: но дрожала рука, и мотив со стихом не сходился. Особенно пострадал в этом плане Юрий Кузьменков. Сначала по наивности думаешь, будто хорошему драматическому актеру медведь на ухо наступил. Просто бедствие какое-то - все мимо нот, все поперек фонограммы. А потом вдруг осеняет, что Кузьменков-то не виноват. Ему с текстом не повезло, размер плохо подогнали.

Итак, "Роковая опечатка" - это бюрократический мюзикл с элементами сатиры. Сюжет завязан следующим бантиком: чиновник по фамилии Недожатов торжественно зачитывает своему престарелому шефу юбилейный адрес и вместо "горного орла" называет начальника "горным ослом". Машинистка ошиблась. Вдобавок ко всему Недожатов с этой самой машинисткой, хорошенькой юной особой спит, и потому, вероятно, заложить ее не готов. Любовница интригует, законная супруга от Недожатова уходит, сам он в полном раздрае и столбняке, но тут к нему, как Мефистофель к Фаусту, является сосед-авантюрист и прочищает мозги: извиняться не следует, никакой опечатки не было, ты сказал именно то, что думал.

Дальнейшее я, честно говоря, плохо поняла. Ясно, что в результате кабинетных интриг Недожатов с триумфом занял место своего бывшего босса. Орел стал ослом, а осел - орлом. Этому скромному финалу предшествуют тысячи тонн словесной руды, непреодолимую вязкость которых ощущаешь просто физически. Текст забивает мозги, как манная каша. "Где надо, пригрози им клизмой, где надо, потряси харизмой..." - такое можно простить только человеку, написавшему "Покровские ворота", то есть получившему творческую индульгенцию до конца жизни.

Постановили "Роковую опечатку" Павел Хомский и Сергей Виноградов. В одну телегу впрячь, как выяснилось, можно... Поскольку терять было нечего, соавторы пустились во все тяжкие, избрав отчаянную стилистику "раззудись, плечо, разлетись, мозги". Поток нескольких воспаленных сознаний грохочет по камням и обдает леденящими брызгами. Сценограф Мария Рыбасова и художник по костюмам Евгения Панфилова усугубили словесную пестроту разнобоем костюмов и декораций. Получился коктейль из образцовской "Божественной комедии" (луна, звезды, радуга), "Клопа" или "Мандата" (шарнирный конструктивизм), сатириконовского "Шантеклера" (клювы, перья, хвосты, рога и копыта, зебровые купальники), а также "Вишневого сада" Някрошюса (многочисленные ослиные уши, которые здорово смахивают на заячьи).

Добавьте сюда осуждающий пафос многоуважаемого автора и его претензии на мораль. Одно утешает: во времена Грибоедова страстью поучать и разоблачать грешила даже молодежь, а сейчас, слава Богу, только живые классики...

В афише Театра имени Моссовета нашлось-таки место подвигу. Актеры очень прилично поют и более или менее достойно двигаются. Симпатичные девочки демонстрируют хорошенькие ножки. Ветеран труппы Анатолий Адоскин героически исполняет "Смейся, паяц" на языке оригинала. Каждый готов предъявить публике the best, не понятно, правда, зачем...

Хотя не будем лукавить. На самом деле очень даже понятно. Не зря, не зря тихий, интеллигентный Павел Осипович Хомский так оскоромился (а чувство неловкости после "Опечатки" - как будто пожилая мать семейства вышла на панель)... Роковой опус наверняка станет в "Моссовете" одним из самых кассовых названий, ибо наша публика любой великой драматургии предпочитает песни-пляски. А "Опечатка" - это, в сущности, и не спектакль вовсе, а театральный вариант подзабытой уже игры "Угадай мелодию". Угадай варшавскую мелодию - с учетом автора...

Елена Ямпольская