Бродвейский десант

В Москве репетируют классический мюзикл

Москва готовится к большому нашествию мюзиклов - только в октябре пройдут четыре премьеры. И среди них - первый опыт бродвейского мюзикла "42-я улица", который с 12 октября целый сезон будет играться на сцене Московского Дворца молодежи труппой, прибывшей из Нью-Йорка. Это образец сугубо традиционного шоу, оно стартовало еще в 1933 году в фильме Ллойда Бэкона (девочка из кордебалета становится звездой) и за последние годы дважды возрождалось на Бродвее - как если бы у нас решили инсценировать "Веселых ребят", не меняя ни стиля, ни музыки, ни костюмов. Для американцев это - ностальгический вздох по "золотому веку" главного национального жанра. Смогут ли разделить радость бродвейской публики наши зрители - вопрос, который предстоит решить набранной для московского проекта американской труппе. Ее главная звезда - Мередит Паттерсон, выступавшая в бродвейском спектакле в роли Пегги Сойер. Блистающая юностью Мередит - живое повторение судьбы своей героини.

- Ваше расставание с бродвейским шоу 18 августа было патетическим - по описанию очевидцев, у вас на глазах были слезы. Что, этот спектакль занимает такое место в вашей жизни?

- Для меня в нем целая судьба. Я провела на Бродвее больше года и сыграла шоу 125 раз. И очень рада, что приехала сюда - здесь я продолжаю свою жизнь в этом мюзикле.

- Это было трудно - решиться приехать в Москву? Вы долго колебались?

- Да! (это слово она с явной гордостью говорит по-русски). Я никогда не была в России, и эта поездка для меня целое приключение. Здесь для меня ново абсолютно все. Я совсем не говорю по-русски и знаю только одно слово: "да". Но я люблю волнующие приключения и поэтому колебалась недолго.

- Какими же словами вас напутствовала ваша семья, когда вы пускались в такое отважное плавание?

- Папа и мама очень волновались даже когда я совершала путешествие из Калифорнии в Нью-Йорк. Единственное, что они мне сказали теперь: что бы ты ни делала в России - будь осторожна.

- А как вы себе представляли Россию?

- Я знала, что здесь всегда холодно и что женщины ходят в платочке, который завязан узлом на подбородке - кажется, это называется "ба-буш-ка". И еще совсем ребенком я видела книжку с картинками - там была удивительная русская архитектура восточных форм, очень яркая.

- Доводилось ли вам встречаться с русской литературой, музыкой, кино, театром?

- Конечно, я знаю о Станиславском и Толстом, и это для меня очень волнующе - побывать, в сущности, на родине театра. Видела спектакли Большого балета, и это тоже важно - ведь я шесть лет училась балету.

- Вы предполагаете посетить московские театры?

- Обязательно. В первую очередь - русский мюзикл "Норд-Ост", я слышала о нем много хорошего. Непременно схожу в оперу и обязательно - на "Лебединое озеро" в Большом, это мой любимый балет. Постараюсь посмотреть все, что смогу.

- Вы с детства мечтали о Бродвее. Как вам удалось его завоевать?

- Это было очень трудно. Степ я танцевала с двухлетнего возраста. На Манхэттене ходила на все прослушивания, о которых могла узнать, меня много раз отвергали, и только когда я стала танцевать в кордебалете мюзикла "42-я улица", у меня появился шанс - однажды мне дали сыграть роль Пегги Сойер, и вся жизнь сразу переменилась.

- То есть самый штампованный из штампов американского кино: простая девочка из кордебалета заменяет звезду и становится знаменитой - повторился с вами в реальности?

- Да, так случилось. Ведь я выросла в очень маленьком калифорнийском городке Плезант Хилл, смотрела там киномюзиклы и всегда мечтала о славе актрисы.

- Кто были тогда ваши кумиры?

- Очень любила "Поющего под дождем" с Джином Келли, восхищалась Джинджер Роджерс, Ширли Маклейн, Джулией Робертс и Мадонной.

- Золотой век мюзикла в кино закончился - почему?

- Киномюзикл начал умирать еще в 50-е. Период наивной невинности американской культуры заканчивался, жизнь быстро менялась, и публика уже не очень верила персонажу, который вдруг начинал петь и танцевать, не верил и Золушке, которая становится принцессой, - сменился стиль жизни. Я недавно пересмотрела "Поющего под дождем", и хотя это классика жанра, уже никто так не одевается, не двигается и не снимает такое кино. Но вот появился "Мулен Руж" - и с ним, может быть, надежда на новую жизнь мюзикла...

- Но ведь был и Боб Фосс с его "Милой Чарити", "Кабаре" и философским мюзиклом "Весь этот джаз". Это же совершенно иной стиль!

- Да, конечно, но более мрачный, умозрительный, даже циничный - а я говорю о тех оптимистичных картинах-сказках, к которым принадлежит "42-я улица". Мне и правда жаль, что закончился век киномюзикла и я не могу сниматься, ведь так хорошо было бы потом поставить кассету и увидеть себя в самой лучшей поре жизни!

- Вы только что снялись в короткометражке "Последний смешок", где сыграли русскую официантку.

- Да, меня там звали Ольгой. Это фильм про клуб в Бруклине, из которого хотят сделать кофейный бутик. Его как раз сейчас показывают на фестивале независимого кино, который учредил Роберт Де Ниро. По-моему, режиссер пригласил меня потому, что узнал о моей предстоящей поездке в Россию. Мне надо было сыграть неуклюжую официантку, которая все время что-нибудь роняет и разбивает.

- И как, похож этот образ на персонажей, которых вы теперь встретили в России?

- Готовясь к фильму, я часто бывала в Бруклине, а этот район очень популярен среди нью-йоркских русских. Сидела в русском ресторане, слушала русскую речь и наблюдала за официантками.

- ...И они постоянно все роняли и разбивали? А как насчет московских ресторанов? Вы успели там побывать?

- В мой первый же московский вечер продюсер Борис Краснов привез нас в "Савой". Ели икру, пили водку с селедкой и картошкой - это было восхитительно. И очень понравился борщ. Я никак не могла поверить: только что была Америка - и вот я уже в Москве пью водку!

- Вам не повезло с погодой: такой смог бывает у нас не всегда, уж поверьте. Очень испугались?

- Нет, нам объяснили причину, отчего такой дым. Но я из Калифорнии, там погода всегда прекрасная - для разнообразия даже интересно.

- В Нью-Йорке шоу продолжается, и здесь почти весь состав исполнителей другой, не бродвейский. Каковы ваши впечатления от встречи с новыми партнерами - смогут ли они соревноваться с теми, что остались в Нью-Йорке?

- Мы пока успели пройти только вступительный номер, и я поняла, что это будет хорошая работа. Они удивительные танцовщики.

- Как я понял, побывав на вашем веб-сайте, Шонн Вили для вас не только партнер по сцене.

- Три года назад мы встретились на репетициях "42-й улицы", мы тогда были очень молоды, и в дальнейшем мы все делали вместе. Вместе били чечетку, вместе штурмовали Бродвей, и теперь вместе играем в Москве. И я очень счастлива, что он здесь рядом со мной.

- Вы будете играть в Москве только до 23 декабря - потом вас сменит в спектакле новая исполнительница. Кто это будет?

- Пока не знаю. Возможно, моя дублерша.

- А вы чем займетесь?

- Поеду домой в Лос-Анджелес на Рождество. В январе состоятся пробы для телевидения и кино. Поработаю на съемках телесериала, а потом, возможно, вернусь в Москву. Очень хочу научиться говорить и понимать по-русски - мне кажется, это поможет лучше узнать Россию и почувствовать себя здесь более комфортно. Я теперь понимаю, как должны себя чувствовать русские в Америке - признаться, я уже скучаю по Америке и по английскому языку. Но русские очень приветливы, нам все улыбаются, приносят цветы, много телекамер, все удивительно.

- Где и как вы встретили утро 11 сентября прошлого года?

- Я как раз начинала играть эту роль на Бродвее, моя жизнь только-только свершила такой замечательный поворот, я была абсолютно счастлива, но вот произошла эта террористическая атака, и я вдруг подумала: зачем я тут пою и танцую, когда там люди погибли! Город был в шоке, никто не мог поверить, что башен Международного торгового центра действительно больше нет. Я видела в Москве много высоких зданий, но вы только представьте себе башню в 107 этажей! Еще два месяца до того я там ужинала в ресторане наверху. И ничего этого больше нет, а мы должны продолжать наше шоу на Бродвее! 13 сентября мы вернулись на сцену и встретились с публикой. В зале плакали, на сцене плакали. Мы нуждались друг в друге. Наш спектакль был так далек от этих ужасов, он дышал наивностью совсем другого времени. Он теперь казался символом стабильности и помогал отвлечься от мыслей о террористах. Помогал понять, что жизнь продолжается. И мы тоже поняли тогда, что это и есть наша работа - сохранять дух великого города. Я танцевала и плакала. Я никогда прежде не переживала ничего подобного. Когда я уезжаю из Нью-Йорка, мне кажется, что башни по-прежнему стоят на своем месте. И я много раз замечала: даже спустя год нью-йоркцы не могут поверить, что их больше нет. Мне еще повезло: никто из моих друзей там не пострадал. Но с кем ни поговоришь - у одного погибли трое знакомых, у другого - шестеро, у одного моего друга - 35 человек!

- Я был в Торонто и смотрел этот кошмар по ТВ. И почувствовал, как удивительно сплотились тогда американцы.

- Да, это так. На следующий день мы все были на Таймс-сквер, кругом горели свечи и все пели "Боже, храни Америку!". Как и все мое поколение, я никогда не была большой патриоткой, но здесь я почувствовала, что такое моя страна. И я плакала, и, как все, пела наш национальный гимн.

- Что вы успели посмотреть в Москве?

- Не очень много. Репетируем, даем интервью - времени почти не остается. Проехались по центру, я видела Красную площадь, Большой театр, Храм Христа Спасителя и КГБ. А еще посмотрели театр, где мы будем играть - замечательно. Удобные сиденья для зрителей, огромная сцена, огромный зал... Сегодня у нас первый выходной день, и он тоже занят сплошными интервью. Но я надеюсь посмотреть побольше - Москва красивый город. Никогда не думала, что здесь так много света и реклам, и есть даже вездесущий "Макдональдс". А ведь еще недавно едущих в Россию предупреждали: берите с собой все, от газет до воды и пищи! Мы в Америке очень плохо знаем Россию, и эту мою поездку можно считать просветительской.

Валерий Кичин